«Главные коррупционеры – наверху. На местах ничего сделать нельзя, нет смысла ловить мелких взяточников. Рыба гниет с головы». Данный тезис очень часто (всегда!) приходится слышать, начиная обсуждение местных программ противодействия коррупции с муниципальными чиновниками и депутатами. Возможно, за этими словами стоит оправдание своего бездействия, а иногда и грехов («все берут», «у нас разве коррупция.. вот в Москве… », «они хотят на нас стрелки перевести»). Почему-то часто за этими фразами идут рассуждения о маленьких зарплатах. «Как я могу ловить медработников на взятках? Скажите, как им выживать на их нищенскую зарплату?» - с пафосом заявляет главный врач районной больницы (по совместительству – местный депутат) на заседании рабочей группы по разработке антикоррупционной программы.

Многие представители элиты поддерживают такую позицию. К сожалению, такие взгляды демонстрируют даже религиозные деятели. Проректор духовной академии в одном из российских регионов говорит: «Настоящая коррупция находится на верхах. …Цифры показывают, что к суду у нас, как правило, привлекаются именно мелкие взяточники, для того чтобы спасти крупных. Для того, чтобы обеспечить возможность существования крупных коррупционеров, осуществляются акции по борьбе с коррупцией среди простых людей, которые в наименьшей степени вовлечены в этот процесс. Ведь нельзя же ставить знак равенства между чиновником, который берет многомиллионные взятки за выделение участка под строительство, и преподавателем, который принимает подарки от своих студентов. То же самое относится и к правоохранительным органам, в которых коррупция развита особенно сильно, но карают за нее, как правило, лишь исполнителей. Нельзя ставить знак равенства между научным руководителем, который жестко ставит возможность защиты своего студента от получения взятки, или преподавателем, который вымогает деньги за оценку на экзамене, и преподавателями, которые совершают этот проступок под давлением сложившейся в российской системе высшего образования ситуации. …. Любой ВУЗ сегодня – и государственный, и коммерческий, – стремится сохранить цифры приема для сохранения ставок, и принимает людей, явно неготовых к получению высшего образования. В итоге преподаватели оказываются перед выбором: быть принципиальным и отчислить неспособного студента, навлекая тем самым на себя гнев руководства ВУЗа; либо – включиться в общую систему профанации образования… И мы не можем судить таких людей, ведь все имеют разную степень мужества. Но очень многие преподаватели, не имеющие возможности быть принципиальными, в конце концов, задают себе вопрос: если все равно приходится ставить положительные оценки недостойным студентам, то почему бы не взять с них персональные вознаграждения? Так что это порочная система, которая провоцируется самим обществом. Что касается системы здравоохранения, то тут необходимо проводить четкое различие между врачом, который вымогает деньги, и тем, который принимает добровольные подарки и вознаграждения от пациентов" [8].

Не оспаривая необходимости выявления высокопоставленных мздоимцев , все-таки нужно отметить, что коррупционная система (антисистема) растет снизу вверх. Противодействие коррупции похоже на борьбу с сорняками. Мало вырвать крапиву, нужно вырвать корни. Потакание «маленькой коррупции» неизбежно приведет к большой коррупции. Врача, вымогающего деньги, испортили дарители подарков. Преподаватели, берущие деньги «под давлением обстоятельств» привыкают к ним и стараются расширить список «обстоятельств». Рядовые исполнители, берущие мелкие взятки, становятся начальниками, ведь и чиновник, «который берет многомиллионные взятки за выделение участка под строительство» начинал свою карьеру мелким клерком. Кстати сказать, слово «коррупция» переводится как «разложение, гниение». Фрукт пропадет, если на нем останется пятно гнили – независимо от размера пятна.

Попутно заметим, что фраза «не имеющие возможности быть принципиальным» звучит странно, особенно из уст теолога.